О стиле и композиции

И действительно, начиная с V века, одна из ветвей этого дерева, выросшего из греческих и римских искусств, расцвела в Азии, в Египте, в Аравии, на севере Африки и должна была скоро дотянуться до южных стран Западной Европы. Византийские императоры сохранили за собой в Италии, после нашествия варваров, только экзархат. В Равенне, начиная с середины VI века, т. е. вскоре после сооружения собора св. Софии, они построили церковь ш. Виталия. Это была, пожалуй, единственная веха византийского искусства, поставленная на итальянской почве. В течение VIII века Лев Исаврянин, провозглашенный в 717 году восточным императором, впав в ересь иконоборцев, издал несколько эдиктов об уничтожении икон. Он дошел до такого фанатизма, что преследовал людей, занимавшихся изучением искусств, закрывал богословские школы, сжигал библиотеки. Живописцы и скульпторы нашли убежище на побережьях Италии; и распространились по всей стране. Среди этих-то изгнанников Карл Великий нашел художников, которые должны были помочь ему в распространении возрождения, о котором он мечтал. Византийское искусство проникало этим путем на Запад, тогда как при посредстве арабов, постепенно распространившихся вдоль африканского побережья, оно через Испанию проникло до крайних пределов Западной Европы.

Итак, арабы, последователи Магомета, лишь продолжали развитие искусства, занесенного несторианами. Восточная империя, жившая под угрозой нападения, ослабленная в VIII веке, распространяла, таким образом, помимо своей воли, влияние своих искусств в латинской Европе, впавшей в состояние полного варварства. Между тем, римская архитектура, столь многочисленные остатки которой сохранились в Италии и в Галлии, противодействовала этому чужеземному влиянию с большим или меньшим успехом. В Италии древний латинский дух лишь с трудом мирился с византийскими новшествами. Даже в Галлии римские традиции были еще достаточно сильны, так что византийский элемент мог их лишь изменить, но не уничтожить.

Я не собираюсь читать курс истории архитектуры, я хочу лишь окинуть взглядом положение искусств в Европе и части Азии в тот момент, когда античные традиции подвергаются коренному изменению как по духу, так и по формам. Мне кажется бесполезным исследовать здесь, за отсутствием сохранившихся памятников и достоверных текстов, обладали ли вестготы и лангобарды собственным искусством *; как бы остроумны ни были гипотезы на этот счет, это все же лишь гипотезы, и я воздержусь от приведения хотя бы одной из них. К тому же, зачем поворачиваться спиной к свету? Искусство древних латинян нам хорошо известно; византийское греческое искусство оставило заметные следы во многих местах Европейского материка; продукты смешения этих искусств стоят перед нами, они обнаруживают все свои составные элементы; зачем же приписывать варварскому народу влияние на искусство, влияние, которое возможно только на основе длительной традиции? Варварский народ, каким бы умным мы его ни считали, может иметь искусства лишь тогда, когда он становится цивилизованным; цивилизованным же он становится только в результате продолжительного усвоения практики искусств, которой он научился у своих соседей или которую он нашел на завоеванной им почве; обучаясь таким образом, он придает новый вид тому, что послужило ему образцом, но юн не изобретает ничего нового; он даже прилагает все усилия к тому, чтобы насколько возможно приблизиться к этим образцам, и если он их искажает или копирует их неумело, то он делает это невольно. Я не знаю в северной Италии ни одного памятника, который можно было бы приписать лангобардам; но если бы такой памятник и существовал, я все же взял бы на себя смелость утверждать, что он либо похож на латинское сооружение, либо близок к византийским зданиям; единственное, что могло бы сообщить ему варварский — в античном понимании этого слова, т. е. чужеземный — характер, это та аляповатость, с которой переданы черты образца. Лангобардских памятников не существует, но зато имеются постройки, воздвигнутые вестготами, которые оставили блестящий след в первые столетия средневековья. И что же? Эти постройки — не что иное, как грубо исполненные римские сооружения. Настойчиво искать действенного влияния варваров, кто бы они ни были, рядом с латинскими традициями и памятниками, усеивавшими еще в то время земли Италии, Галлии, рядом с греческим византийским искусством, излучавшим тогда яркий блеск, — равносильно утверждению, что развитию ренессанса в Италии XV века способствовали швейцарцы или вестфальцы.