О стиле и композиции

Но я считаю излишним останавливаться на этом вопросе, выдвинутом много лет тому назад, решенном в отрицательном смысле на основе фактического материала и не так давно неизвестно почему поднятом вновь. В политической истории народов иногда пытались утверждать, что наиболее значительные события, оказавшие огромное влияние на судьбу этих народов, были вызваны ничтожными причинами!; я вообще мало верю этой теории, но в приложении к истории искусств я ей не верю нисколько. Движение искусств совершается медленно, последовательно, логически, великие результаты являются продуктом значительных усилий, правильно и последовательно примененных, продуктом продолжаемых или возобновляемых традиций, следы которых легко найти, если только захотеть. Если в политике бывают скачки, резкие повороты, то в искусстве их не бывает никогда, в особенности в архитектуре. Народ иногда создает новые законы, меняет одну религию на другую, потому что закон представляет собой не более, как написанный текст, а религия основывается на догматах, которые в данный момент принимаются цивилизацией, тогда как искусство, и В особенности архитектура, связаны главным образом с нравами, традициями, материальными привычками, с ремеслами и с процессами, которые никакая человеческая сила не может изменить без предварительного изучения и осторожного нащупывания почвы. Европа становится христианской, но долгое время сохраняет еще древние нравы и обычаи и, следовательно, древнюю архитектуру; нужно, чтобы христианство сначала изменило нравы; больше того, нужно, чтобы поток варваров наводнил на несколько веков земли Италии, Галлии, Испании, чтобы исчезли римские традиции, прежде чем оказывается возможным заложить фундамент нового искусства, причем и этот фундамент опирается на обломки римских искусств. Нужно главным образом, чтобы идеи, направляющие цивилизации, приняли новое направление. В Византии выродившийся римский дух поглощается греческим, более деятельным и более пригодным для восприятия христианства. На Западе христианство встречает новых людей — варваров; оно может преобразовать их быстрее и с большей легкостью, чем это удалось бы сделать со старым римским строем.

Если мы захотим теперь вернуться к литературе и искусствам, то нужно обратиться к Византии или по крайней мере к влияниям, исходящим из Восточной империи. Следовательно, тот же древний греческий дух есть один из первых элементов, на которые первоначально опирается средневековье. Но, как я уже говорил в своих первых беседах, греческий гений существенно отличается от римского; грек рассуждает, спорит, беспокойно ищет, рассматривает идеи со всех сторон и не останавливается окончательно ни на одной; его совершенный интеллект подсказывает ему опасность этого беспрерывного волнения умов; поэтому, Когда грек привязывается к какой-нибудь материальной вещи, к какой-нибудь форме, он провозглашает ее непреложной. Споря о таких неосязаемых предметах, как философия, как религиозные догматы, византийские греки в то же время стремятся придать пластическим искусствам освященную форму,—странной противоречие, своеобразная борьба Между инстинктом И разумом этого народа. Его инстинкт принуждает его к стабилизации материальной красоты для того, чтобы не утратить ее традиционных форм, между тем как его ум влечет его к прохождению всех путей в интеллектуальной области. Одной ногой — в Азии, другой — на Западе, грек одарен двойной способностью: он заботливо охраняет красоту в искусстве, незыблемую красоту; если нужно, он охраняет ее силой и одновременно открывает новой эпохе необозримые области науки, диалектики и исследования нравственных проблем. Он остается античным в художественной практике, по умственному складу он — человек нового времени. Греки, подобно всем народам, ставшим во главе цивилизации, всегда были склонны к борьбе с ближайшими из господствующих влияний. Так в древности греки, вклинившиеся в гущу инертных азиатских народов, вскоре стали воплощением движения — движения интеллектуального, движения философского, движения торгового, движения в искусствах. Когда же, наоборот, в их среде утвердилась политическая власть римлян, им уже не приходилось опасаться расслабляющего влияния Востока. Громадные пространства Востока были подвластны империи; но Запад, наоборот, впал в разруху, варварство, беспросветный мрак, он угрожал цивилизованному миру, — опасность надвигалась с этой стороны. И вот греки, ставшие некогда, в древности, людьми Запада перед лицом восточной косности, становятся людьми Востока перед лицом западного варварства, как бы для того, чтобы спасти завоевания цивилизации, человеческого ума и искусства, делая их, в свою очередь, неподвижными.


Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41