О стиле и композиции

То же самое относится к идеям, системам, принципам, господствующим в искусстве. Но, по мере того как изменяются идеи, системы и принципы, в свою очередь неизбежно изменяются и формы. Мы восхищаемся кораблем, имеющим на борту сто орудий и благодаря своей оснастке использующим ветер в качестве движущей силы; мы признаем, что в это человеческое произведение, если принять его принцип, вложена удивительная сила ума, и его формы, так безукоризненно отвечающие своему назначению, кажутся нам прекрасными; они и в действительности прекрасны. Но как бы прекрасны ни были эти формы, с того дня как появляется сила шара, нужно их изменить, так как они не приспособлены для нового двигателя, а следовательно, сии уже нехороши и, основываясь на только что приведенной аксиоме, уже не могут быть прекрасны в наших глазах. Поскольку в нашу эпоху, под давлением безусловной необходимости, мы подчиняем свои произведения этой необходимости, постольку мы способны снова найти стиль в искусстве, представляющем собой не что иное, как строгое применение принципа. Мы строим общественные здания, лишенные стиля, так как хотим сочетать формы, унаследованные по традиции, с потребностями, уже не связанными с этими традициями. Морские инженеры, конструкторы машин, строя пароход или паровоз, не стараются подражать формам парусного судна времен Людовика XIV или почтового дилижанса; они послушно подчиняются продиктованным им новым принципам, они создают произведения, обладающие собственными характерными чертами, собственным стилем в том смысле, что в глазах всех эти произведения говорят о функции, в которой отсутствует всякая неопределенность. Паровоз, например, в «глазах всех имеет свою определенную физиономию, придающую ему своеобразный вид. Ничто не может лучше этой тяжелой катящейся машины показать укрощенную силу, ее движения то мягки, то страшны, она то движется со свирепой необузданностью, то как бы дрожит от нетерпения под рукой маленького человека, пускающего ее в ход и останавливающего ее по своему желанию. Паровоз — это почти живое существо, и его внешняя форма служит лишь выражением его мощи. Следовательно, в паровозе есть стиль. «Это безобразная телега», окажут иные. Почему безобразная? Не выражает ли он характер своей грубой энергии? Не является ли он для всех законченным произведением, организованным, обладающим характерными особенностями, подобно ружью или артиллерийскому орудию? Нет иного стиля, кроме того, который составляет неотъемлемую принадлежность предмета. Парусное судно имеет стиль, тогда как пароход, который замаскирует свой мотор, чтобы Походить на парусное судно, будет лишен стиля; ружье имеет стиль, но ружье, сделанное в форме арбалета, будет лишено стиля. И что же? Мы, архитекторы, с давних пор изготовляем наши ружья, стараясь придать им как можно больше сходства с арбалетом или хотя бы с мушкетом; и находятся серьезные люди, убеждающие нас в том, что, расставшись с формой мушкета с колесным замком, мы превратимся в варваров, что искусство погибнет, и останется лишь посыпать пеплом главу.


Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41