О принципах западной архитектуры в средние века

Во время так называемого готического периода окрашивали здания по традиции, но, в результате ухищрений, внесенных мастерами того времени в конструкцию, мало-помалу перестали окрашивать здания, желая оставить видимыми искусные и сложные комбинации, примененные в конструкции. Живопись утратила свой монументальный характер и стала применяться лишь в отдельных, исключительных случаях.

Все народы древности и начала средневековья считали здание оконченным лишь после того, как форма дополнялась окраской. Начиная с XIII века во Франции форма уже не нуждается более в этом дополнении, форма вытекает из конструкции, обусловленной своими собственными комбинациями; геометрия берет верх над живописью; живопись становится роскошью, богатым украшением, но архитектура может обойтись и обходится без нее. Изо дня в день эти два искусства, архитектура и живопись, тесно связанные между собой, все более и более пытаются отделиться одно от другого, и в конце концов картины начинают развешивать на пустых стенах, не предупреждая ни художника, ни архитектора: одного — о том, что его картина будет висеть в таком-то здании, другого — о том, что в этом здании будет находиться такая-то живопись.

Мы уже давно утратили ту привычку к гармонии, без которой искусство не может существовать. Архитектор должен быть настолько живописцем и скульптором, чтобы понимать, какую пользу он может извлечь из этих двух искусств, родственных его искусству. Живописец и скульптор должны быть настолько чувствительны к впечатлению, производимому архитектурой, чтобы не пренебрегать эффектами, усиливающими это впечатление. В действительности все происходит иначе: архитектор строит свое здание, придает ему определенные, подходящие для него формы; затем, когда здание окончено, оно поступает в распоряжение к живописцу. Тот, прежде всего, старается, чтобы выигрывала его живопись, он весьма мало заботится об общем впечатлении, производимом зданием, о чем сам архитектор также не думал. Скульптор работает в своей мастерской и в один прекрасный день приносит свои барельефы и статуи. Возможно, что архитектор, живописец и скульптор, каждый со своей стороны, выказали замечательный талант, но всё произведение в целом производит лишь посредственное впечатление: скульптор не выдержал масштабов, дал беспокойные формы там, где глаз ищет покоя; живопись давит на архитектуру, она кажется придатком, она темна там, где хочется света, и ярка там, где необходимо спокойствие. Эти три искусства, вместо того чтобы помогать, вредят друг другу. Нечего и говорить, что архитектор, скульптор и живописец обвиняют друг друга в том, что весь ансамбль вышел неудачным.

Мы не знаем, каковы были в древности и в средние века взаимоотношения между архитекторами, скульпторами и живописцами, но можно с уверенностью сказать при виде памятников тех эпох, что эти взаимоотношения существовали, что эта связь была непосредственной, постоянной, тесной. Я не думаю, чтобы это было в ущерб представителям каждого из этих искусств, искусства же от этого, несомненно, выигрывали. Мы еще находим следы этого союза между искусствами в XVII веке, по крайней мере в интерьерах дворцов: галереи Аполлона в Лувре, галереи дома Ламбер и даже мраморные галереи в Версале дают нам последние гармонические образцы трех искусств, которые должны выступать вместе, если они хотят производить сильное впечатление. Этот ценный союз был нарушен с того дня, как архитектура замкнулась в предрассудках школы, как живописец начал создавать картины, а не живопись, а скульптор — статуи, а не скульптуру. Музеи и собрания любителей наполняются, а здания лишаются своего естественного украшения; в конце концов обыватель заявляет, что один лишь холодный, голый, беленый камень монументален, и те, кто ни за что не стали бы жить в голой комнате, не оклеенной пестрыми обоями, в то же время не допускают даже самой легкой окраски в храме, воздвигнутом богу, или в зале дворца. Между тем, поскольку у нас принято покровительствовать искусствам, живописцы получали заказы на картины, и эти картины развешивались в зданиях, которых художники никогда не видели, развешивались вопреки архитектурным! формам, размерам интерьеров и освещению. Скульпторам заказывались статуи, выполнявшиеся ими без труда, но и без всякого понятия о том, где будут расставлены эти статуи. Следовательно, мы не можем похвастать тем, что мы—народ, чутко относящийся к искусству, ибо нам уже непонятна необходимость гармонии между искусствами, которым предопределено идти рука об руку. Скульптура и живопись были во все цветущие эпохи нарядом архитектуры, нарядом, созданным для того тела, которое в них облекают, и потому не случайным. Но, чтобы сохранить господствующее положение, которое она заняла среди других искусств, архитектура должна прежде всего относиться с уважением к самой себе и сделаться достойной этого наряда, прежде казавшегося ей необходимым.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36