О принципах западной архитектуры в средние века

Нужно прежде всего констатировать, что формы архитектуры XIII века неотделимы от конструкции; каждая часть этой архитектуры вытекает из требований конструкции, подобно тому, как в растительном и животном мире нет такого явления, такого придатка, существование которого не оправдывалось бы органической необходимостью; в архитектуре — такие же роды, такие же виды, такие же разновидности; между тем, и ботаник и анатом безошибочно определяют функцию, место, возраст, происхождение каждого из органов, рассматриваемых ими по отдельности. Можно сорвать с римского сооружения все его украшения, лишить его внешних форм, и все же не возникнет сомнений относительно его конструкции, или же (как это было, например, сделано с римским Пантеоном) можно покрыть римскую конструкцию формой, не имеющей никакой необходимой внутренней связи с этой конструкцией. Но немыслимо отнять у здания XIII века его декоративные формы или заменить их другими, не нарушив его прочности, не повредив его, если можно так выразиться, организма. Этот вполне понятный принцип, который легко обнаружит каждый при внимательном рассмотрении архитектуры того времени, говорит нам о том, что, несмотря на внешнюю сложность, искусство XIII века создано так, что оно легко подчиняется требованиям, выдвигаемым иной раз конструкцией, иной раз внешними условиями. Поэтому-то готическую архитектуру, достигшую своего апогея, упрекали в том, что она представляет собой только конструкцию. Нам иногда говорили: «Покажите нам формы, дайте нам правила, которым подчиняются эти формы; мы видим конструкцию, но докажите нам, что формы не являются чистой фантазией художников, послушно следующих за своим капризным воображением». На это я могу лишь ответить: «Эти формы не являются результатом каприза, поскольку они служат выражением конструкции, пусть даже приукрашенным, я не могу вам дать правил, управляющих формами, поскольку этим формам присуще свойство поддаваться всем требованиям конструкции; продиктуйте мне конструкцию, и я найду вам формы, естественно из нее вытекающие; но если вы измените конструкцию, мне придется изменить формы, — не их сущность, ибо их сущность заключается именно в их способности выражать конструкцию, но их внешний вид, поскольку меняется конструкция».

Я охотно допускаю, что все это показалось бы слишком замысловатым римлянину, что римлянин считал значительно более удобным диктовать конструкцию и предоставлять своим декораторам создавать для нее одежду, не стараясь выяснить, является ли эта одежда единственной, подходящей для этой конструкции. Но, поистине, нельзя считать плохим метод, действующий совершенно иначе и стремящийся в таком серьезном искусстве, как архитектура, подчинить видимые формы этого искусства нуждам конструкции и выполняемой программе. К тому же, ие следует думать, что эта тесная связь между конструкцией и внешним видом здания оценивается только художниками и учеными ; она приятна также и для глаз толпы, потому что глаза подчиняются своей инстинктивной логике. В греческой архитектуре ордер, в котором все части выполняют полезную, необходимую функцию, удовлетворяет глав даже тех, кому совершенно неизвестны требования, выдвигаемые законами статики. Точно так же крестовые своды, взаимно подпирая один другой и покоясь на хрупкой колонне, как мы видим это, например, в трапезной Сен Мартэн де Шан, удовлетворяют глаз, ибо, даже не подозревая о нейтрализующем действии равнодействующих давления, можно инстинктивно понять, что хрупкость этой колонны не внушает опасений, поскольку ей достаточно противопоставить этим нейтрализованным давлениям только жесткую вертикальную линию.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36