Страницы: 1 2 3 4 5

Первая модель социально-эстетической значимости дизайна

Даже в первые послереволюционные годы, когда такое строительство только начиналось, оно сильнейшим образом влияло на социальные и эстетические идеалы людей. Это проявилось, например, при закладке Шатурской электростанции, работающей на торфе (сдана в декабре 1925 г.). Приведем свидетельство одного из ее создателей: «Вскоре на Центральном участке строительства был построен народный дом. Культурно-массовая и политико-просветительная работа на строительстве, художественная самодеятельность охватили не только рабочих, занятых на строительстве, но и крестьян окрестных деревень, и это было весьма знаменательно — еще даже не построенная электростанция становилась уже мощным очагом культуры».

Меняющаяся на глазах производственная среда воспринималась как образец для переустройства быта. Старое предметное окружение, соответствовавшее прежним, сословно-классовым представлением о его значимости, материальной и эстетической ценности, теряло свои, казавшиеся незыблемыми потребительские свойства и приобретало неожиданный социальный ракурс. Обстановка старого барского быта лишалась своей доминировавшей ранее образности, парадной представительности. В пей обнажалась утилитарная подоснова, причем не всегда совершенная и даже удобная, а вся среда перекомпоновывалась с помощью иллюзорно-визуальных средств — лозунгами, транс (гарантами, портретами, новыми пространственными композициями. Сдвинутая со своих прежних мест, трансформированная предметная среда синтезировалась с агитационно-массовым искусством, которое накладывалось на дизайнерскую подоснову предметной формы.

Что касается профессиональных художников, пришедших в «производственное искусство», то для них очень важным был выбор объекта творчества. Они могли проектировать вроде бы самый обыкновенный стул, но он, легкий, мобильный принципиально предназначался для общественного интерьера; это могла быть посуда для общественного питания, яслей или газетные киоски на улицах и площадях города. Своим назначением и своим видом они утверждали социально-эстетические идеалы максимально демократичного, социалистического по содержанию предметного окружения. Дизайн в первые десятилетия после победы социалистической революции был лабораторно-экспериментальным и получил всемирную известность благодаря своим футурологическим исканиям. В эстетическом освоении материальной культуры, которая досталась трудящимся в полуразрушенном виде и виделась в проектах будущего в условной, совершенной форме, теория и художественное опережение реальности были основой творчества. В социально-эстетическом осознании единства социальной и научно-технической революции доминировало сильное художественно-образное начало, подчас неотделимое от личности самих художников, создателей теории «производственного искусства». Причем у них совершенно отсутствовал аллегоризм, перенос на современность образов прошлого, как это нередко бывало в периоды серьезных общественных ломок XVII—XVIII вв.

В условиях немедленного налаживания мирной жизни, за счет строжайшей экономии средств на сиюминутных, бытовых удобствах массы людей видели черты созидаемого будущего в меняющихся принципах отношения к предметной среде. Революционные центры страны, весь их облик превращались в символ этого будущего. Это было целью агитационно-массового искусства. Во время демонстраций, делегатских съездов, при проведении всероссийских и районных выставок-смотров, во время пуска новых предприятий преображался облик улиц и площадей, экстерьеров и интерьеров зданий. Автопробеги, рекорды авиаторов, спортивные соревнования, агитировавшие за массовость спорта, — все это ставило перед художниками, выбравшими себе в качестве профессии дизайн и оформительское искусство, небывалые по масштабам задачи. Поэтому с самых первых шагов дизайн выступил в чрезвычайно сжатой, нерасчлененной форме синтеза материальной и духовной культуры, образовав сплав, представляющий значительный интерес для философско-эстетитеского анализа.