Страницы: 1 2 3

Русские мастера

На русских стекольных заводах: Петербургском, Бахметьевском (ныне «Красный гигант») и на заводе Гусь-Хрустальный, прославившихся своими изделиями не только в России, но и за границей, — работали замечательные русские мастера-стеклоделы. Но мало имен этих «умельцев» сохранилось в истории русского стеклоделия. Хозяева заводов в те тяжелые для рабочих времена не ценили их труд, не берегли их и выгоняли с завода при малейшей провинности.

Случайно дошло до нас имя удивительного мастера, золотописца по стеклу — Дмитрия Степанова, работавшего во времена царя Алексея Михайловича. Его искусство удивляло иноземцев, приезжавших в далекую Московию, и сохранились сведения, что Дмитрий Степанов был даже награжден царем за свою работу.

Позднее прославился мастер Петр Дружинин. Он учился варке цветного стекла в лаборатории Ломоносова и потом вернулся на Петербургский стекольный завод. Управляющий заводом после его возвращения уволил немца Вейса на том основании, «что он противу российских мастеров в знании никакого лучшего преимущества не имеет и без него обойтись весьма можно».

Петербургский завод выпускал преимущественно крупные хрустальные изделия, и не было им равных в Европе. Для их изготовления приглашались специальные «инвенторы» — художники и архитекторы, например, Росси, Томон, Воронихин, Стасов. Но имена талантливых мастеров, выполнявших их замыслы, не дошли до нас.

На этом заводе был сделан знаменитый хрустальный сервиз с настольными украшениями для загородных дворцов. В конце 40-х годов XIX века Петербургский завод прославился изумительными по красоте хрустальными колоннами, которых еще нигде в мире отливать не умели. Русские крепостные мастера сделали их для театральной постановки известного балетмейстера Тальони. В бывшем Мариинском театре (ныне Театр оперы и балета имени Кирова) Тальони ставил для своей дочери — известной балерины того времени — новый балет «Девы Дуная». Для последнего действия этого балета и были заказаны хрустальные колонны. Освещенные изнутри разноцветными огнями, они производили необыкновенное впечатление и, по отзывам современников, смотреть на них, «как на диковинку, съезжался весь Петербург».

Таким же великолепием отличались люстры, громадные вазы и хрустальная балюстрада Смольного собора, сделанная по рисункам архитектора Стасова. Много хрустальных изделий выполнялось специально для подношений китайским правителям Монголии, ханам и эмирам Средней Азии и персидским шахам.

При дворе шаха персидского эти хрустальные изделия имели большой успех. В начале XIX века для шаха было заказано мастерам Петербургского завода хрустальное ложе. Остов этого своеобразного произведения искусства был сделан железным, но, чтобы железо не просвечивало через хрусталь, оно было покрыто посеребренными медными трубками с серебряными украшениями.

Ложе было очень широким, и всходить на него можно было по трем полукруглым хрустальным ступеням. Стеклянные плиты под матрац были сделаны из голубого стекла. Высокое хрустальное изголовье и боковые стенки — из бесцветного и голубого хрусталя, украшенного богатым растительным орнаментом. В углах изголовья высились две хрустальных колонны с вазами на вершинах. Вокруг ложа должны были стоять, дополняя его композицию, большие фонтаны, оформленные в виде ваз. Один фонтан, самый большой, — в изголовье и шесть по сторонам. Вода фонтанов падала на каменный пол, и хрустальное ложе в виде своеобразной ладьи должно было стоять в воде. Только три хрустальные ступени, ведущие к ложу, располагались на сухом месте.

Затем для шаха был изготовлен второй, не менее пышный подарок — большой хрустальный фонтан. Над этим фонтаном работали искуснейшие мастера. Когда он был готов, сотни его составных частей были тщательно упакованы и громадный обоз с хрусталем, цементом и бригадой каменщиков тронулся в путь из Петербурга в Персию. Но пока обоз тащился много недель, преодолевая всякие трудности, по степям и затем по Кавказским горам, в Тегеране — столице шаха — был убит известный русский писатель А. С. Грибоедов, служивший русским послом при дворе шаха.

Узнав об этом, царь послал гонца с приказом догнать обоз и вернуть его обратно в Петербург, где фонтан был поставлен в саду Аничкова дворца. Но простоял фонтан недолго. Царь захотел подарить это исключительное по красоте произведение искусства королю Франции — Карлу X.