Безымянный братец-рубанок

Живут в моем чемодане двадцать братцев Рубанков. Большинство из них я сделал сам, и появлялись они у меня постепенно.

Сначала, когда я еще только учился работать, были у меня всего три братца — Шерхебель, Фуганок и одинарный Рубанок.

Больше мне и не требовалось. Шерхебелем я снимал грубую черновую стружку, одинарным Рубанком выстрагивал дерево подчистую, а Фуганком выравнивал длинные доски.

Однажды попал ко мне на верстак свилеватый, волнистый березовый брусок. Провел я по нему одинарным Рубанком — и сразу выдрал большую щепку... Одинарный Рубанок задирал волокна, спотыкался на каждом шагу и никак не мог выстрогать занозистое дерево.

— Нет, братец, — сказал я ему. — Видно, ты не годишься...

Мастер Пал Петрович принес мне рубанок — Шлифтик. У него была коротенькая колодочка, круто поставленный клинок, а железка двойная — со стружколомателем.

Шлифтик снимал тонюсенькую стружку, вроде папиросной бумаги, но зато совсем не боялся свилеватых и волнистых мест. Он заглаживал любую ершинку.

Теперь деревянные дома на заводах делают. Такой дом можно привезти на грузовике, за день собрать, и живи себе, поживай.

А вскоре пришлось обзаводиться пятым братцем. Я научился оклеивать дерево цветной фанерой, и мне понадобился рубанок Цинубель. Он процарапывает мелкие бороздки, чтоб дерево становилось шероховатым и клей приставал к нему крепче.

Затем, когда я научился делать оконные рамы и двери, я завел рубанок Зензубель и рубанок Шпунтубель. Зензубелем я выстрагивал в брусках фальцы-ступенечки, в которые ложится оконное стекло, а Шпунтубелем выбирал узкие пазы, куда вдвигаются дверные филенки.

А когда я навострился делать мебель, то нельзя было обойтись без выстрагивания вогнутых спинок стульев, красивых карнизов, желобков. Оглядел я свой инструмент и опять сказал:
— Хороши вы, братцы, но для этих работ не годитесь... Сделал я себе рубанок Горбач с полукруглой подошвой, чтобы выстрагивать вогнутые поверхности. Потом сделал другой Горбач, для выпуклых поверхностей.

Сделал рубанок Галтель, для выстрагивания желобков. Но желобки встречаются разные: широкие, поуже и совсем капельные. Значит, надо иметь под рукой и несколько Галтелей, от пузатой до тощенькой.

Сделал я несколько рубанков Калевок, чтобы выстрагивать различные карнизы к шкафам, буфетам и полкам.

Буратино решил обзавестись топориком. Он, конечно, не подумал, что сырое топорище, высохнув, может „похудеть". Первый замах —и топор улетел...

И чем сложнее выпадали на мою долю работы, тем больше требовалось братцев-помощников. Собралось их у меня уже девятнадцать штук. Были они такими же, как и у других мастеров, и носили давно известные имена.

Но позднее довелось мне работать на стройке одного дома. Для внутренней отделки нам понадобились фигурные реечки. Их шло довольно много, и, чтоб ускорить работу, я смастерил себе двадцатый рубаночек.

У него железка была похожа на гребень с редкими зубчиками. Двигаясь по дереву, он оставлял за собой красивую дорожку, словно бы составленную из длинных стебельков-соломинок.

Прежде я такого инструмента не видел.

— Как же назвать-то тебя, братец?!
Думаю, прикидываю: рубанок Дорожка? Рубанок Соломка? Неподходящие какие-то имена...

Так и остался двадцатый братец безымянным.

Ты, наверное, хотел узнать, сколько инструментов полагается иметь для домашних работ.

Теперь не надо спрашивать, понятно и так.

Если начнешь с простых изделий, то вполне хватит рубанка, топорика, ножовки да нескольких долот и стамесок.

А потом сама работа подскажет, сколько помощников требуется позвать.

А тут нарочно оставлено пустое мест. Посчитай, сколько у тебя в комнате вещей из дерева, и запиши сюда. Да помельче, а то не поместится!