О принципах западной архитектуры в средние века

Во Франции, как и в Греции, художники, которых пытались предать остракизму, именно благодаря этому приобретали самое сильное влияние на современное им искусство. То, что могли создать римляне в первом веке нашей эры, официальное искусство, никакая власть не в силах сделать во Франции, потому что, к счастью, в нас бродят ферменты исследования и критики, проникающие во все области искусства и в особенности в среду тех рабочих, которыми мы, архитекторы, вынуждены пользоваться. Во Франции от архитектуры исходил яркий блеск лишь в те эпохи, когда это искусство, действительно, принадлежало художникам, когда они могли заниматься им, будучи вполне независимыми. И действительно, всякий здравомыслящий ум, представив себе все материальные трудности, связанные с работой над самым ничтожным архитектурным произведением (природой продиктованной программы, выбором материалов, средствами, строительным участком и пр.), представив себе художественные требования, требования пропорций, гармонии, которым нужно удовлетворить; многообразие всяких мелких деталей даже в самой простой конструкции; необходимость знания общих эффектов целого, которые должны быть достигнуты при помощи соединения материалов, отесанных, изготовленных, отлитых, выкованных, обработанных отдельно, — всякий здравомыслящий ум, говорю я, представив себе все это, должен прийти к заключению, что если мы хотим иметь архитектуру, то для этого вполне достаточно предоставить архитекторам разрешение этих сложных проблем, не вводя еще во все это неконкретного верховного руководства, которому архитекторы, может быть, и подчинятся, но с отвращением и в ущерб работе. Нужно, кроме того, сознаться, что для того, чтобы иметь право претендовать на эту независимость, необходимую для полного овладения своим искусством, архитекторы должны быть настолько опытными во всех процессах выполнения, чтобы эти процессы никогда не могли служить для них препятствием.

Изучая архитектуру древних, в особенности греческую, и французскую архитектуру средневековья в период ее расцвета, легко обнаружить, что мастера се владели способами выполнения; когда выдвигалось новое требование, они искали новых методов работы, не изменяя из-за этого принципам своего искусства. Греки настолько усовершенствовали способы выполнения, были в них настолько уверены, настолько твердо владели ими, что никогда их воображение или, если хотите, их гений, не был стеснен материальной необходимостью; замысел у них, очевидно, никогда не страдал от того, что с ним были связаны трудности выполнения; но нужно сказать, что методы работы греков были весьма просты. Светские мастера средневековья, наоборот, дошли до применения весьма сложных способов, но их замыслы отнюдь не страдали от такого положения вещей; они сохраняли свою свободу, ибо, как бы сложны ни были у них способы выполнения, эти способы основывались на глубоко продуманных принципах, допускавших всевозможные комбинации и, собственно говоря, создававших архитектуру; в этой школе замысел и исполнение были одно. Мы поступаем Иначе в XIX веке, и нередко можно встретить людей, объявляющих себя компетентными в вопросах искусства, и даже художников, думающих, что проект, созданный архитектором, может быть без ущерба для достоинств п/произведения выполнен его подчиненными без непосредственного участия самого архитектора. Архитектурное произведение, как и всякое произведение искусства, представляет собой полное единство замысла и методов выполнения; и предполагать, что архитектор создаст проект, для которого другие найдут способы выполнения, это значит допускать, что музыканты всегда работают вдвоем, — один сочиняет, а другой пишет партитуру. Опытный архитектор, создавший проект, естественно, должен мысленно представлять себе материалы, которые он использует, их формы, их размеры; он оценивает их качество, их природу, он в один день строит в своем воображении то, для постройки чего потребуется несколько лет, и лист бумаги, лежащий перед ним, является уже обширной строительной площадкой, где работают каменщики, каменотесы, плотники, слесари, кровельщики, столяры, скульпторы и пр., подобно тому как музыкант, пишущий оперу, слышит отдельные инструменты оркестра, пение хора и голоса певцов. Но, для того чтобы публика признала в партитуре музыканта, как и в здании архитектора произведение искусства, оригинальное и талантливое, нужно, чтобы музыкант сам написал все партии своей оперы, так же как необходимо, чтобы архитектор сам распределил между своими рабочими различные детали, образующие целое; хорошо еще было бы, чтобы музыкант дирижировал репетициями, а архитектор наблюдал за рабочими. Нужно признать, что из всех вещей, зависящих от человека, искусство меньше всего выносит несовершенство; а между тем, чтобы приблизиться к совершенству в искусстве, нужен лишь гениальный человек или, за неимением такового, талантливый человек, при условии, что этому гению или таланту будет дана полная свобода развития, использования всех ресурсов, предоставляемых ему природой и его знаниями; это то, что никогда не подлежало сомнению в эпохи, которые считаются благоприятными для развития искусства.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36